Рен, Бидоу"Всё" это "ничего". Почти всегда обещание сделать или вытерпеть "всё" суть аляповатая бумажная ширма для безответственности. Но когда над пустым звуком посмеялись как над бессмыслицей, Бидоу вспылил. И этим объявил, что его слова не пусты. Объявил так, как объявляют ставки.
Этим он определил свою судьбу - или ту её часть, что зависела от него.
Сказав, что он готов на всё, чтобы попасть в AL4.
И настояв на этих словах.
Бидоу не знал за собой ни вины, ни нетипичных достижений тогда, когда его вызвали к лидеру ФуФайтерс. В сражениях он был достаточно успешен, чтобы не выпускать из рук собственное место в Организации, но не более того. Что же до провинностей, то место это было достаточно высоко, чтобы в худшие дни, после нелепейших проигрышей, его всё равно не касались вопросы вроде недостаточного количества лука в ужине лидера, или подобные проблемы из тех, где можно оплошать и вовремя этого не заметить.
Он не знал, что мог сделать настолько не так, чтобы это привлекло внимание Рена-самы. Но всё равно в его волнении страха было не меньше, чем надежды на чудо.
Рен-сама встретил его в совершенно непривычном виде. Собственно, он его не встречал. Бидоу был поражен тому, что, зайдя в комнату, заметил его не сразу. Никакое почтение к предводителю не могло полностью перевесить схожести этого предводителя со стихийным бедствием, неумолимым в своей пугающей, глумливой искренности. Тихим, до неживого спокойным его видели только в окружении самых доверенных соратников. Сливающимся с обстановкой Бидоу его представить не мог. До этого момента, когда вначале заметил радужный отблеск тусклой лампы на карте в чужих руках, и только потом - сами руки и того, кому они принадлежали.
На то, чтобы решить, как именно относиться к этому открытию, у Бидоу было несколько секунд, за которые Рен-сама обретал привычные очертания, привычную ауру вечного вызова, будто приглашающего разделить с ним его путь вперед и вверх.
За них Бидоу успел про себя назвать это доверием.
А потом Рен его увидел. Он не повернулся в его сторону, но ощущение пристального взгляда было несомненно.
- Что ты скажешь о карте Второго Класса с силой в 3000?
Это значило, что даже с триггером сила карты не превысит минимальной нормы Второго Класса. Бидоу не уследил, как на его лицо легла тень пренебрежения, но слетела она быстро. Едва он понял, о чем речь.
Клан Паладинов Тени хранился в секрете настолько старательно, насколько возможно было утаивать подобное. Цена, по которой Организацией перекупались найденные карты у тех, кто был готов по-хорошему их продать, сравнивала самую рядовую карту клана минимум с двумя редкими. И этих карт члены ФуФайтерс в большинстве своем не видели, довольствуясь мутными сплетнями и не менее мутными фотографиями, передающимися из рук в руки по большому секрету. И вот Рен-сама заговорил о своем клане с ним. А Бидоу не может найтись с ответом.
Рен-сама поднялся на ноги, заметно на них покачнулся и протянул подскочившему к нему Бидоу карту. Бидоу не знал, откуда взял уверенность в том, что Рена-саму сейчас надо будет уберечь от падения, и, когда этого не потребовалось, испугался своего порывистого движения. Оскорбить лидера нарушением дистанции он хотел в последнюю очередь. Особенно сейчас.
Но Рен-сама, видимо, не посчитал это оскорбительным. Он не отрывал взгляда от карты и тогда, когда Бидоу с подобающим трепетом принял её из его рук.
- Ведьма Черепа, Немаин. Совершенно бесполезна в Авангарде, но когда есть возможность играть её в круг Арьергарда, она становится одной из самых ценных карт. Понимаешь, почему?
От того, как Рен-сама произнес этот вопрос, по рукам разрядом пробежало предвкушение. То ли чуда, то ли чего-то ужасного.
Вчитавшись в описание способностей, Бидоу начинал понимать. Возможность разменять одну карту из руки на две новых стоила вдвое дороже, а получение дополнительной карты за ту же цену требовало неординарного владения кланом Оракула. И 3000 силы эта способность обосновывала. А ценность карты Рен-сама, не дав времени на ответ, стал объяснять сам.
- Потому что после использования с ней можно сделать что угодно. Птица Удачи, отыграв своё, заставит хозяина колоды чем-то жертвовать - либо силой колонки на протяжении всего боя, либо ещё одной защитной картой. А она, - Рен-сама не отрывал от карты взгляда, полного алчущей нежностью, - после того, как поможет взять источник силы, равно годится как для того, чтобы встать между Авангардом и вражеским оружием, так и для того, чтобы своей кровью распечатать врата запретного могущества.
Рен-сама перевел взгляд с карты на лицо Бидоу, глаза его блестели, а губы сложились в улыбку предвкушения.
- А что бы ты предпочел - быть пронзенным или поглощенным?
Вот тогда, после этого сравнения, Бидоу вспомнил о своих словах. Поминать это ему прекратили в тот же день, но времени с тех пор прошло не слишком много.
Бидоу и правда так считал. Что готов. Но найтись с ответом это не помогало. На него Рен-сама смотрел без следа того проникновенного чувства, что предназначалось карте-ведьме. И от этого взгляда, от этого разговора почему-то вспоминалось, как Хироми стонал над своими любимыми раскладами...
Почему-то? Если по-началу это сравнение показалось Бидоу диким, то с каждой секундой выжидательной тишины эта расшифровка поставленного вопроса казалась всё более закономерной. Естественной.
В какое-то мгновение - достаточно естественной для того, чтобы потянуться расстегивать на себе одежду, предпочтя этот ответ полному отсутствию других.
Смех Рена-самы был почти не глумливым и будто немного удивленным. И оценивающий взгляд - тоже. А времени на ошарашенное смущение он Бидоу почти не дал.
- Если не отказываешься от своих слов о готовности на всё, эта карта - твоя. Можешь считать, что с неё для тебя начнется клан Паладинов Тени. Если ты меня не разочаруешь.
Положенные благодарности и уверения Бидоу произнес почти не дрожащим голосом. Не разочарует. Он получил истинный повод побеждать, истинную надежду, и теперь не откажется от нее.
Рен ещё раз прошелся по Бидоу приценивающимся взглядом. И приказал запереть дверь.