И застыла мишень моего виска в перекрестье розовой звезды.
Допущение внутри себя насилия в чей-то адрес НЕ означает автоматическую дегуманизацию.
МОЖНО видеть в человеке человека, уважать его(допустим, не его личные границы))), признавать и хотеть/совершать над ним насилие.
МОЖНО видеть в совершении насилия - коммуникацию. И НЕТ, это НЕ "только в фантазиях насильника, окончательно утратившего связь с реальностью". Способность видеть коммуникацию из позиции жертвы, а не сидеть в плотном кольце непризнавания происходящего(линковском, угу), тоже считается нездоровой, кстати. Или ошибочной - дескать, ты тут пытаешься с человеком разговаривать, а тут уже насильник, а человека нет.)
Коммуникация в процессе насилия не делает насилие менее насилием, с чего бы.)) Но возможна. Двусторонняя такая, когда оба видят и слышат что другой проявляет/говорит.))
Так же возможно желание коммуникации с пониманием, что коммуникации тут, увы, нет и вряд ли будет. Например потому что вторая сторона - насильник или жертва - сидит в линковском колечке.)) Заперлось в неконтакте с происходящим, и гулять не выйдет.))
Или потому что жертве не до того, да. Это видно - когда проживание, как ориентированное так и не ориентированное на контакт с этим проживанием - собирает на себя, и о коммуникации речи не идёт хотя бы поэтому. И видеть это - тоже реально. Реально - совершать насилие и НЕ развидивать того, над кем его совершаешь, и его состояние.
Или потому что с той или с другой стороны произошел отказ от коммуникации. Не прожита/накручена её принципиальная невозможность, а отказ.
Или, или.)
Насилие не отменяет видение другого и возможность коммуникации.
Видение другого и возможность коммуникации не отменяет насильственность действий. В том числе если жертве в процессе коммуникации предоставляется возможность что-то за себя выбирать и решать: пока насилие есть, есть насилие.
Для того, чтобы было насилие, не нужно не видеть/не разговаривать; продолжая видеть/разговаривать, можно совершать насилие.
Одно другое не определяет. Вообще ни в какую сторону.
МОЖНО видеть в человеке человека, уважать его(допустим, не его личные границы))), признавать и хотеть/совершать над ним насилие.
МОЖНО видеть в совершении насилия - коммуникацию. И НЕТ, это НЕ "только в фантазиях насильника, окончательно утратившего связь с реальностью". Способность видеть коммуникацию из позиции жертвы, а не сидеть в плотном кольце непризнавания происходящего(линковском, угу), тоже считается нездоровой, кстати. Или ошибочной - дескать, ты тут пытаешься с человеком разговаривать, а тут уже насильник, а человека нет.)
Коммуникация в процессе насилия не делает насилие менее насилием, с чего бы.)) Но возможна. Двусторонняя такая, когда оба видят и слышат что другой проявляет/говорит.))
Так же возможно желание коммуникации с пониманием, что коммуникации тут, увы, нет и вряд ли будет. Например потому что вторая сторона - насильник или жертва - сидит в линковском колечке.)) Заперлось в неконтакте с происходящим, и гулять не выйдет.))
Или потому что жертве не до того, да. Это видно - когда проживание, как ориентированное так и не ориентированное на контакт с этим проживанием - собирает на себя, и о коммуникации речи не идёт хотя бы поэтому. И видеть это - тоже реально. Реально - совершать насилие и НЕ развидивать того, над кем его совершаешь, и его состояние.
Или потому что с той или с другой стороны произошел отказ от коммуникации. Не прожита/накручена её принципиальная невозможность, а отказ.
Или, или.)
Насилие не отменяет видение другого и возможность коммуникации.
Видение другого и возможность коммуникации не отменяет насильственность действий. В том числе если жертве в процессе коммуникации предоставляется возможность что-то за себя выбирать и решать: пока насилие есть, есть насилие.
Для того, чтобы было насилие, не нужно не видеть/не разговаривать; продолжая видеть/разговаривать, можно совершать насилие.
Одно другое не определяет. Вообще ни в какую сторону.